«Знания – божья милость, знай, это свет»
Завоевание Казанского ханства и других татарских государств в XVI в., стало настоящей психологической драмой для всего татарского народа. Татарская умма лихорадочно начала поиск ответов на извечные вопросы отечественной интеллигенции - почему это случилось и что же в этой связи делать далее? Наступил некий идейный вакуум, весьма характерный для периода безвременья. И такой вакуум необходимо было как-то заполнить.
Поэтому как часто это бывает, в условиях безвременья людские сердца стали занимать философские думы о вечных ценностях: борьбе добра со злом, предназначении человека в этом мире, и т.д. Ответы на эти вопросы издавна были центральной темой для суфийских поэтов-мыслителей и поэтому неудивительно, что именно это направление расцветает в данный период. Бытие определяет сознание. И поэтому безрадостное бытие в условиях религиозных гонений и обнищания татарского населения, толкало общественное сознание на поиск хоть какой-то духовной точки опоры, ухватившись за которую можно было бы пережить трудные времена. И такой точкой опоры стала суфийская философия, имевшее давние корни в татарской духовной культуре. Благодаря этим обстоятельствам, именно XVII-XVIII вв. стали расцветом татарской суфийской литературы.
Одним из наиболее известных поэтов XVII в. являлся Мауля Кули, живший в 1669-1670 г. вблизи г. Казани. Взгляды этого автора были отражены в его произведениях - так называемых хикметах.
Мавля Кулый посвящает хикметы пропаганде таких традиционных исламских ценностей как терпение (сабырлык), щедрость (юмартлык), уважение к родителям и т.д.
Согласно философской концепции М. Кули, в человеке одновременно сосуществуют два начала – плотское, животное, чувственное (нәфес-страсть) и духовное (күңел). В его понимании постоянно идет непримиримая борьба этих двух противоположных начал, и в зависмости от того какая из них будет одерживать верх, в конечном счете зависит по какому пути пойдет сам индивид.
Мауля Кули воспевает труд земледельца, олицетворяющий для него истинного человека труда.
Земледелье! Достойнее нет ремесла.
Ты займись им – снищешь сегодня почет…
Земледелье священно и служит оно
Правоверным и неправоверным – равно.
Быть земледельцем, значит кормить людей, то есть в прямом смысле этого слова обеспечивать возможность физического существования человеческого общества. Поэтому трудно оспаривать тезис Мауля Кули о общечеловеческом предназначении земледельческого труда. В то же время эти строки прославляющих труд землепашца, стоит воспринимать несколько шире как оду простому трудовому народу вообще. Ведь именно благодаря ему существует элита государства и в целом само государство.
Мауля Кули объясняет, что одним из главных условий достижения счастья является просвещение. И в одном из хикметов поэт воспевает обладателей знаний.
«Знания – божья милость, знай, это свет (нур).
Кого Бог одарит знаниями, тот будет уважае- мым (газиз).
День и ночь необходимо учиться.
Ученый достигнет милости Бога, его знания осветят могилу.
Ученый подобен солнцу, невежда жуку».
Но в то же время Мауля Кули порицал любые проявления гордыни и высокомерия, которым прикрывались некоторые интеллектуалы, пытаясь таким образом показать свою мнимую значимость.
Всегда выпячивает грудь свою: я дескать ученый.
Далек он от истины и вредит мусульманам.
Не считается ни с кем и твердит : «я» да «я».
Какой он ученый, если нет у него человечности.
Таким образом образованный человек для поэта, это не просто обладатель большого количества информации, а человек несущий людям прежде всего идеи нравственности и гуманизма, что конечно же невозможно, если человек ведет себя надменно по отношению к остальным людям.
Механическое знания без благочестия (имана) никогда не приводили и не могут привести к положительным последствиям. То есть, Мауля Кули поднимает здесь весьма актуальную для нашего времени проблему о роли интеллигенции и интеллектуалов в жизни общества.
Весьма жестко Мауля Кули проходится и по адептам суфизма, для которых их путь – тарикат это просто способ безбедного существования, а не реальный путь духовного самосовершенствования и познания Бога.
Венец на голову себе возложит: я-де суфи.
Ест запретное и скоромное, пока не ожиреет.
Не чистосердечен, обманывает всех и вся,
Ненасытен, проглотил бы весь этот мир.
Здесь стоит пояснить, что будучи сторонником суфийской концепции Мауля Кули не мог и не являлся критиком суфизма. Он намеренно подчеркивает, что выступает против дервишества как своеобразного «ремесла» несознательных мусульман. Подчеркивая, что полностью служение Бога это удел лишь небольшой части людей, он особенно подчеркивает что не каждый способен посвятить этому свою жизнь и что в существующем мире достаточно не менее благородных и полезных обществу занятий.
В то же время, он с болью в сердце рассказывает о жизни бродяг, вынужденных скитаться по миру и терпящих нужду:
Упаси меня, боже бродягою стать!
Никому не желаю я муки такой.
Без домашнего крова – от горя страдать….
Жил один и один покидает он свет,
Схоронить его некому – близких ведь нет,
В тот же день затеряется след его лет
Нет родни – вверить некому тайну свою,
Перед врагом нет соратником рядом в строю,
А в делах нет опоры в своем же краю..
Наше близких любовь, коль оценишь ее,
Слаще сахара наше сластит бытие.
Он безусловно поэт суфийского воззрения, но не ортодоксального суфизма, призывающего к полному отрешению от мира, а скорее именно проповедник суфизма как особого взгляда на жизнь. Что всегда во все времена отличало тюрко-татарских суфиев, противившихся маргинализаци суфийских общин и превращению их в своеобразные закрытые секты.
В целом хикметы Мауля Кули как и произведения других суфийских авторов XVII в. стали своебразной духовной опорой для народа переживавшего пожалуй самые трудные времена в своей истории. Они позволили не только сохранить религиозно-культурный потенциал татаро-мусульманского сообщества, но и поставили своеобразный заслон на пути его возможной духовной и морально-нравственной деградации.
Ильнар Гарифуллин
Исламский портал
Количество показов: 1660
