Постсекуляризм, постисламизм и текущие арабские революции

19 Апреля 2011

Постсекуляризм, постисламизм и текущие арабские революции

Пакистанский исламизм с точки зрения наших религиозных партий является полностью прогнившим и тоталитарным, однако наши светские партии также безнадежны и в прошлом подготовили почву для жестокой формы религии.

Левое крыло в исламском мире призвано стремиться к политике взаимодействия, избегая рестриктивного секуляризма, свойственного многим левым дискурсам, а также к объединению культурного и религиозного самосознания с целью создания космополитичного и плюралистического движения.

В течение многих лет традиционная политика предполагала, что все религиозные политические акторы обязательно являются автократическими, в то время как светские политические акторы, естественно, более демократическими. Однако недавние события в Тунисе и Египте полностью заставили нас пересмотреть политическую терминологию и динамику политического дискурса в некоторых мусульманских странах. Сейчас в арабском мире наблюдается формирование нового типа политических отношений, содержащего в себе пост-исламизм и пост-секуляризм.

Постсекуляризм

В памяти арабов все еще свежи воспоминания о суровых и безжалостных светских диктаторах, правивших арабским миром под прикрытием утопических национализма или социализма. Невыполненные обещания панарабизма и неудачи светского арабского социализма заставили многих сторониться самодержавной и династической политической динамики, преобладающей в так называемых "светских" партиях, например, в партиях Бен Али или Хосни Мубарака.

В течение многих лет эти два диктатора угрожали Западу, представляя собой ложный выбор между самим собой и «исламистами» (так и не определив, кто на самом деле относится к последним). Мубарак и Бен Али играли на страхе своих стратегических западных союзников и населения своих стран, заставив их поверить в то, что арабам предначертана лишь стабильность, а не прогресс, и что им нужен сильный руководитель, чтобы держать их в узде.

Известный на Востоке миф об арабах, являющихся толпой, которая нуждается в жестком контроле, проник не только в арабскую политическую элиту, но и в научные и интеллектуальные круги на Западе (к примеру, в ряды таких нео-консервативных идеологов, как Даниэль Пайпс).

В течение многих лет такие неоконсерваторы как Пайпс проталкивали идею, характеризующую Мубарака и Бен Али ''просвещенными секуляристами'', которые могут держать известного нам «дьявола» на расстоянии и заткнуть глотку народа секуляризмом.

Это миф, согласно которому Запад должен ''вывезти секуляризм перед демократией'' стоил очень дорого. Западной ученый Питер Уотсон несколько лет назад написал необычную и провокационную статью, опубликованную в "Таймс" под названием «В демократии наблюдается развитие''. Уотсон предлагает:

''Мы [Запад] должны проводить больше времени развивая секуляризм и меньше беспокоиться о распространении демократии''.

Такой акцент на поддержке светских диктаторов западными правительствами затормозил политический прогресс во многих мусульманских обществах. Уотсон делает сенсационное заявление, называя партию Справедливости и Развития (ПСР) "фанатичной исламской партией", забывая о том, что чиновники и наблюдатели из Европейского Союза и всегда хвалили эту партию за ускорение и расширение масштаба демократических и либеральных реформ.

Для Уотсона характерно отрицательное видение демократии, которая вынуждает людей отказаться от своих убеждений (независимо от веры или конфессии), чтобы стать более "человечными" и быть достойными демократии.

Уотсон утверждает, что мусульманам нельзя доверять демократию.

Этот светский элитизм, который пронизывает многие мусульманские общества, не в состоянии взаимодействовать с массами и понимать демократические устремления народа.

Вот что пишет ведущий социолог и мыслитель Юрген Хабермас о происхождении термина «постсекуляризм»:

''Религия усиливает свое влияние не только в мире, но также в рамках национальных общественных сфер. Я имею в виду тот факт, что церкви и религиозные организации все чаще берут на себя роль "общин толкования" в публичной сфере светского общества. Они могут оказывать влияние на общественное мнение и волеизъявление, сделав соответствующие пояснения по ключевым вопросам, независимо от того, являются их аргументы убедительными или спорными'' .

Хабермас выступает против "теократического" государства. На самом деле по словам самого Хабермаса, его работа основана на "методологическом атеизме", но он определяет то, что называет "пост-секуляризмом", утверждая, что государство должно быть либеральным, в котором существует разделение между религиозными и политическими институтами, однако общественная сфера (отдельная от государства) должна быть открыта для всех своих граждан, тогда как граждане все чаще используют религиозные идеи, религиозные символы и философию во многих вопросах. Хабермас пишет, что существует принципиально сомнительное утверждение в традиции французского атеизма (что способствует очень строгой интерпретации всего светского), которое звучит следующим образом:

"Религия должна быть разрешена, но она не может служить для подлинно современного разума культурной базой в целях самостоятельного понимания».

Приверженцы французской традиции считают, что религия является вирусом и религию необходимо устранить из общественной сферы, прежде чем начнется обсуждение даже перспектив демократии. Действительно, Хосни Мубарак и Бен Али добросовестно следовали этому принципу, запретив все религиозные партии в своих странах. Но то, что последовало за этим, можно назвать логическим продолжением данной идеи французского секуляризма - деспотичного введения светской ортодоксии.

Перспективным представляется видение Хабермасом пост-секуляризма, в котором все граждане равны и могут общаться друг с другом, используя светские и религиозные аргументы в публичной сфере, но где государство по-прежнему остается независимым от религиозных учреждений:

"Конечно, государственная сфера, контролирующая средства законного принуждения, не должна быть открыта для борьбы между различными религиозными общинами, в противном случае правительство может стать исполнительным органом религиозного большинства, навязывающим свою волю оппозиции.

В правовом государстве, все нормативные акты, которые могут быть юридически реализованы, должны быть сформулированы и публично объяснены на языке, понятном для всех граждан. Однако нейтралитет государства не исключает допустимости религиозных высказываний в политической общественной сфере, до тех пор, пока институционализированный процесс принятия решений на парламентском, судебном, правительственном и административном уровнях остается четко отделенным от неофициального притока политической коммуникации и формирования мнения широкой общественности».

Как говорит Хабермас, мы потенциально теряем что-то значимое тогда, когда ограничиваем типы аргументов, которые могут быть использованы в общественной дискуссии (будь то светские или религиозные аргументы):

"Во-вторых, демократическое государство не должно изначально сокращать полифоничность и многообразие общественного голоса, потому что оно может не знать, что, поступая иначе, лишает общество тех скудных ресурсов, необходимых для выработки значений и формирования индивидуальности"

Постсекуляризм является типом политики на практике и зарождающимся дискурсом в арабском мире, которые уже давно страдает в условиях жесткой светской автократии. А как на счет пост-исламизма?

Постисламизм

Профессор Асиф Байрат впервые озвучил понятие постисламизма относительно к Ирану в научной статье «Появление постисламского общества», а позже в более объемном контексте в книге «Демократизация ислама: общественные движения и постисламский поворот». Сущность «постисламизма» заключаетсявтом, чтоон:

«стремится соединить ислам с индивидуальным выбором и свободой, с демократией и современностью (именно на этих понятиях постисламисты делаю акцент), добиться того, что некоторые ученые называют "альтернативной современностью". Постисламизм выражается в признании светских потребностей, в свободе от жесткости, в разрушении монополии религиозной истины. Короче говоря, если исламизм определяется путем слияния религии и ответственности, постисламизм особо выделяет религиозность и права".

Действительно, наблюдаемыми восстаниями в Тунисе и Египте движет не интенсивная и необузданная религиозность, как это было тридцать лет назад во время исламской революции в Иране, и не жестокий французский секуляризм.

Новые революции на Ближнем Востоке вызваны осознанием того, что верующие и неверующие люди нуждаются в свободе для того, чтобы жить в соответствии со своими убеждениями и реализовать свои цели в жизни. Объединяющим фактором между постисламизмом и постсекуляризмом является переход к политике либерализма. Мы видим зарождение нового арабского либерализма восходящего к ранним арабским либералам эпохи 18-20-х вв., разработанного в работе Альберта Хурани, ''Арабская мысль в Эпоху либерализма1798-1939 гг.''.

Но другие всегда утверждали, что описание понятия "исламизм" должно даваться посредством прилагательного, идущего перед ним, так как некоторые политические партии, которые черпают вдохновение от религиозных ценностей и религиозной философии, могут следовать либеральному и демократическому курсам (такие как Партия справедливости и развития, а некоторые проводить тоталитарную и авторитарную политические линии (например, религиозные партии Пакистана).

ТунисскийдиссидентРашидальГаннуши известен студентамсовременнойисламской мысли как мыслитель, утверждающий о том, между исламом илиберальной демократией конфликта не существует.РобинРайтв работе «Ислами либеральная демократия: Две точки зрения наРеформацию» приводит цитату Ганнуши:

"Ислам действительно признаетразнообразие и множествонародов и культур, и призывает квзаимному признаниюи сосуществованию....За пределами исламского общества, Ислам признаетцивилизационныйи религиозный плюрализми выступает противнасаждения чужой цивилизацииили навязываниярелигии"

ВТунисеглавнуюисламистскуюоппозицию, являющуюсялиберальной и демократической,возглавляет РашидАльГаннуши. Кроме того,Ганнушиявляется сторонникомгендерного равенства, выступает в защиту прав меньшинств, политику, основанную на выборах, свободу СМИ иправ человека, утверждая, что может оправдать всеэти принципыпосредствомрелигиозной философиии религиозных ценностей(которые подробно изложены вкниге «РашидГаннуши: демократвнутриИсламизма»). Короче говоря,Ганнушипредлагаетлиберализм безсекуляризма иименно с этой точки зрения его политическаяпартия "АльНахда "("Возрождение") представляет интерес.

Можно спорить относительно этих определений с профессором Баят, но его вывод о том, что в них наблюдается тенденция соединения исламской мысли с либеральными принципами, является точным. Является ли это "пост-исламизмом" или только эволюционной тенденцией относительно того, что исламисты действуют в демократических сферах, еще предстоит обсудить.

Самодержавный и тоталитарный исламизм обречен на провал, поскольку в нем попросту не хватает правовых и моральных ресурсов для поддержания современного национального государства. Вместо этого он предлагает аморфное и неопределенное "Исламское государство", которое является ничем иным, как опасной утопией.

По крайней мере, мы можем сказать, что исламистом является тот, кто думает, что в Исламе можно рассуждать относительно вопросов политики, справедливости и социальных проблемах. Поэтому очевидно, что существует сфера исламистской политики. Там присутствуют прагматики, либералы, демократы, жестокие экстремисты и автократы, стремящиеся к созданию «шариатского государства».

Инклюзивный Либерализм:

На протяжении последних лет на Ближнем Востоке с его плюралистическим движением демократических атеистов и религиозных либералов, представленных Движением Зеленых в Иране, или политической либерализацией Партии Справедливости и Развития, или восстаниями в Тунисе и Египте наблюдается переход к пост-секуляризму и пост-исламизму, предвещающий политику инклюзивного либерализма.

Фактическое доказательство

Будут те, кто скажет: «Великая теория, но реальность в корне отличается». Однако, даже это ошибочно, поскольку те, кто делает такие заявления, являются интеллектуально безответственными и не располагают в достаточной степени точными эмпирическими исследованиями. В своей крупной работе "Кто выступает от имени ислама? Что на самом деле думают миллиард мусульман?" ведущие ученые профессор Эспозито и Далия Могахед сделали интересные выводы. Общества с преобладающим мусульманским населением в целом поддерживают демократию, права человека, гендерное равенство и хотели бы видеть больший экономический прогресс и развитие. Они хотят видеть строгий демократический подход к решению проблем, стоящих перед этими обществами. Исследователи использовали обширные данные и полевые исследования Института общественного мнения Gallup Poll.

Местныйлиберализм

Гарвардский политический философ Майкл Сандел в своей работе «Общественная философия: очерки о нравственности в политике» утверждает, что все граждане должны быть связаны с публичной сферой и иметь возможность использовать религиозные / моральные и метафизические аргументы в общественной дискуссии, поскольку они способствовали опровержению этих упрощенных дихотомий. Движение в защиту гражданских прав в США, в первую очередь, представляло собой нравственно-религиозный проект, выступающий за освобождение и равенство всех граждан Америки. Это было не только мощное утверждение веры, но также и равенства, справедливости и свободы.

Короче говоря, всегда существует (независимо от того, нравится нам это или нет) неразрывная связь между нашими политическими решениями и нашими моральными убеждениями. Даже те, кто выступает в защиту личных свобод, делает это исходя из моральных и философских убеждений. Главная идея в работе Сандел представлена четко:

Фундаменталистыдействуют там, кудалибералыбоятсяступить. Решениемдлялибералов является неизбегатьморальных аргументов, а, наоборот, использовать их.

А также:

Политика, чьи моральные ресурсыуменьшилисьиз-за их неиспользования, становитсяуязвимой длятех,ктонавязываетузкийморализм.

В споре между либералами и консерваторами есть мощная альтернатива, которая может быть предложена, по крайней мере, так утверждает Сандел в своей работе. Этой альтернативой является "коммунитаризм" - одна из форм либерализма, которая не приемлет идею прав, однако с большим вниманием относится к требованиям морали, религии и общества.

Либералы, в силу своих политических рассуждений, оставляют консерваторам богатейшие источники веры и сильное общество. Либералы изолируются в обществе по причине неспособности обратиться к основным символам и идеям нашего общества. Учитывая вышесказанное, можно предположить, что "религиозное левое крыло" является реальной альтернативой, которая не воспринималась всерьез либеральной интеллигенцией.

В Пакистане либеральные политические мыслители и организации должны серьезно отнестись к требованиям религиозного, культурного и общественного характера.
Но, в конечном счете, именно мощная и доступная идея "общего блага" и "гражданства", имеющая «привкус» индивидуальности и безопасности, движет гражданами, независимо от того, в какой стране они проживают. Либералы должны со всей серьезностью отнестись к этим идеям, а не пытаться их устранить под предлогом их несоответствия общепринятым нормам.

Во многом политика связана со справедливостью, однако необходимо понимать, что идея справедливости неразрывно связана с моральными и религиозными убеждениям наряду с принципами традиционной культуры и общества. Местному либерализму необходимо формироваться на пакистанской почве.

Пакистан: эволюция, а не революция

Пакистан это не Египет и не Тунис. У этих арабских стран есть автократические руководители, на которых может быть направлен гнев и революционный пыл их граждан. В Пакистане наблюдается более сложная ситуация. Там существует целый ряд политических деятелей, которых можно обвинить в некомпетентности, безнадежности и коррупции и которые руководят своими партиями, основываясь на авторитаризме.

Демократия в Пакистане является конкурентной борьбой между несколькими направлениями автократии. Есть, к примеру, автократия, которой придерживается Народная Партия Пакистана, заключающаяся в отказе от внутренних демократических механизмов или форм внутренней подотчетности и прозрачности в политической партии, что делает ее крепостью династии Бхутто. То же самое можно сказать и о партии братьев Шариф. Другие политические партии характеризуются этническим или религиозным авторитаризмом.

В Пакистане мы видим конкуренцию между автократиями - светской, религиозной, этнической и династической. И основу процветающей демократии составляет решение проблем путем обсуждения, базирующегося на терпимости. Однако эта основа в Пакистане сейчас разрушается из-за коллективной неэффективности наших политических партий.

В пакистанской политике ощущается недостаток эволюционных тенденций либерализма (вызванных постисламизмом и постсекуляризмом), присущих арабской политике.

Пакистанский исламизм, с точки зрения наших религиозных партий, является полностью прогнившим и тоталитарным, однако наши светские партии также безнадежны и в прошлом подготовили почву для жестокой формы религии

Страна нуждается в инклюзивном либерализме, который выступает за социальную справедливость, экономический прогресс, развитие, верховенства закона и реальной демократии.

Вопрос о том, потребует ли это зарождения нового поколения политических партий, остается открытым. Наши сегодняшние политические партии идеологически себя исчерпали и уступают место уличной политике, в которой толпы управляют восстаниями.

Профессор Баят отметил то, как студенческие организации, молодежные и женские объединения, интеллигенция и другие социальные движений на Ближнем Востоке способствовали политическому развитию в сторону пост-исламизма. Должным образом были учтены влияние "Аль-Джазиры", а также влияние новых форм социальных медиа в целом.

Пакистанская молодежь, составляющая основу населения в стране, может быть той силой, которая необходима для развития постсекуляризма и пост/эволюционного исламизма, что, в свою очередь, создаст условия для демократического либерализма.

Автор: Ахмад Али Халид

Источник: www.viewpointonline.net

Количество показов: 4021