Исламские новости

Ильдар Абузяров: Мы стоим на пороге великого кризиса и депрессии 30 Мая 2013

Ильдар Абузяров: Мы стоим на пороге великого кризиса и депрессии

В писательской среде Ильдар Абузяров зарекомендовал себя как человек неординарный и таинственный. Одни расхватывают его произведения с полок магазинов, другие – жалуются, что не понимают их смысла. Или не хотят понимать,…ведь своим творчеством Ильдар иллюстрирует изнанку современного общества. Последний роман Абузярова "Мутабор" попал в шорт-лист самой роскошной и гламурной российской премии - "Национальный бестселлер", несмотря на то, что автору чужды понятия гламур и роскошь, а образом жизни он устремляется туда, где действительно "пишется" человеческая история.

Я заметила, что вы постоянно стремитесь в места, где "меняется" история. Скажем, к написанию своей книги "Мутабор" вы приступили в Киргизии в дни свержения Бакиева. А закончили уже в Египте, когда свергали Мубарака. Это ста­но­вит­ся не­об­хо­ди­мой чер­той со­вре­мен­но­го рус­ско­го пи­са­те­ля? В ка­мен­ных джун­г­лях го­ро­дов не хва­та­ет на­сто­я­щих ощу­ще­ний?

Есть два типа писателей: кто-то предпочитает сидеть и тихо работать в своем кабинете, по возможности никуда не выходя, а кому-то нужны яркие впечатления от жизни, чтобы было о чем написать. Наверное, я отношусь ко второму типу.

В городе тоже есть ощущения – но это ощущения другого сорта. Город – это рутина, и ее тоже можно описывать: здесь свои стрессы, конфликты и разочарования. Но, наверное, романтических сюжетов здесь больше нет. Все пронизано цинизмом. За романтическими сюжетами, под которыми я имею в виду вовсе не любовные интрижки, приходится ехать в неспокойные места, а именно эти сюжеты мне сейчас интересны.

Кстати, именно роман "Мутабор" вошёл в шорт-лист премии "Нацбест". Но в последнее время многие стали рассуждать о вреде подобных пре­мий, якобы писатели начинают под­ст­ра­и­ва­ть­ся под них, пи­шут свои про­из­ве­де­ния уже с при­це­лом на по­па­да­ние в "пре­ми­аль­ные ли­с­ты", рас­счи­ты­ва­ют на пре­ми­аль­ные день­ги. Наверняка это также влияет на тиражи, переводы и прочую монетизацию…

Писатели стали слишком бедны, и это их портит. Есть несколько состоятельных писателей, но и они в наш нечитающий век панически боятся обнищать. При отсутствии приличных гонораров писатели начинают охоту за премиальными деньгами. Можно ли "подстроиться" под премию, написав подходящий роман? Прежде всего, нужно быть подходящим для премии писателем. Подходящим писателем, написавшим подходящий роман.

К счастью, такой премиальный процесс уже практически перестал влиять на продажи. Премии себя дискредитировали, раздавая деньги не за качество текста, а по принципу "кумоства" и "клановости". Читатель не дурак, он раз купит книгу, получившую премию, второй раз. А третий раз начнет искать книгу, которая эту премию не получала. Исходя от обратного.

Кстати, "Нацбест" одна из самых непредсказуемых премий. Порой признанные мэтры не попадают даже в шорт-лист, а одиозные для литературного истеблишмента фигуры вроде Проханова и Пелевина побеждают в финале. "Нацбесту" явления кумовства менее свойственны и здесь случается всякое. Поэтому будем надеяться на лучшее.

Один известный аме­ри­кан­ский пи­са­тель Том Вольф в своем интервью отметил, что "ро­ма­ны и рас­ска­зы пишутся ра­ди сла­вы. Хо­ро­шо, ког­да есть день­ги, но сла­ва при­ят­нее". Ильдар, а ради че­го пи­шите лично вы?

Я пишу, исходя из внутренней сверхзадачи. Я вместе со своими книгами хочу сам развиваться. А это возможно, только если ты меняешь мир внутри себя и мир снаружи. А еще пишу для своего читателя, которого надеюсь обрести.

Читатель нынче большая редкость, поэтому ни о какой славе говорить не приходится. К сожалению, писатель сегодня не тот, кем он был до Революции, в Советском Союзе, и даже в 90-е годы. Писатели утратили свою общественную значимость, их голоса сейчас звучат очень тихо.

Одна из важнейших составных прав человека это сво­бо­да сло­ва и пуб­ли­ка­ций. На сегодняшний день вы, безусловно, из­ве­ст­ный пи­са­тель и пуб­ли­цист, но на­сколь­ко ши­ро­кой сво­бо­дой в прес­се вам удается при этом пользоваться?

Свобода, безусловно, есть,… но зачастую она ограничивается форматом издания, политическими пристрастиями редакции, а также необходимостью иметь личные связи. В Германии, например, существуют издания правого и левого толка, но мне удавалось высказывать свои левые взгляды в довольно правой буржуазной газете "Франкфурт цайтинг".

Говоря о свободе слова, одна из ваших первых книг "ХУШ" вызвала большой резонанс, как среди читателей, так и в литературной среде. В сюжете вы описываете некую молодежную организацию, готовящуюся совершить теракт. И возникает ощущение, будто вы это оправдываете. Почему? Не вызвал ли этот факт внимания со стороны компетентных органов?

Я никогда не оправдывал терроризм. "ХУШ" это книга о любви, о социальной несправедливости, о разочарованиях, и по большому счету, о невозможности бунта. Или о его бессмысленности. Глупо банде воевать. Что касается внимания со стороны "компетентных органов", на то они и компетентные органы, чтобы работать на опережение. Когда я ходил на встречу с президентом страны, у компетентных органов возникла паника и вопрос о целесообразности моего приглашения.

А что касается "колпака", то спецслужбы во все времена следили за видными писателями. Работа у них такая. Известно, что слежка была за Артуром Миллером. Хемингуэй часто говорил о том, что за ним следит ФБР. У собеседников это вызывало улыбку, но рассекреченные позже документы подтвердили, что это действительно была слежка, а не паранойя.

Многие критики утверждают, что в современной российской литературе не хватает таких основных ценностей, как, например, семья, честь, родина и прочие. На ваш взгляд, что происходит с этими ценностями в сегодняшней России?

Эти ценности пошли на пустые лозунги. К сожалению, у нас опошлили патриотическую тему. Семью превратили в демографию. Слово "честь" стало архаизмом. Но я еще надеюсь, что однажды все изменится в лучшую сторону.

А вообще, как считаете, мо­жет ли ли­те­ра­тур­ное про­из­ве­де­ние что-то из­ме­нить в ок­ру­жа­ю­щем ми­ре? Допустим, сейчас много разговоров о том, что молодежь в массе своей "безвольна, аполитична, ничего не хочет менять" и т.д. Как думаете, писательское слово может ее пробудить?

По Энтони Смиту, писатель создает новые смыслы, а интеллигенция их транслирует в общество и адаптирует для широкого применения. В этом смысле роль писателя еще очень высока.

Если считать, что наступило время гражданского пробуждения и политических потрясений, можно ли ожидать появления соответствующей революционной литературы, протестных романов. Или они уже есть?

Такие книги есть и будут. Достаточно назвать имена Эдуарда Лимонова, Захара Прилепина, Сергея Шаргунова. Мой роман "Агробление по-олбански" о маленьких людях, что бросили вызов финансовой системе.

Многие сегодня с ностальгией вспоминают времена СССР, где была совершенно другая мораль и ценности. Что для вас означают эти четыре буквы? Реально ли восстановить СССР? Что для этого нужно и нужно ли это вообще?

В СССР было много несомненных плюсов, которые можно долго перечислять. От всеобщего образования до невероятного развития науки. От социальной справедливости до максимальной занятости населения на производстве. Но восстановление СССР из сегодняшней ситуации видится мне утопией. Для восстановления СССР нужна машина времени – не меньше. Ну, или машина репрессий, чтобы заставить элиты повернуться к людям лицом.

Интернет дал слово "посредственности", что резко понизило общий уровень культуры в стране – это плохо. Но если посмотреть с другой стороны, это ведь и есть демократия – то есть это хорошо? Что скажете?

Интернет смешал все карты, нарушил иерархию личностей, предоставил торжествующему хаму место на трибуне и безопасную личину анонима. Для высокой культуры Интернет скорее зло, но в условиях ограниченности свободы слова Интернет является благом, а во многих случаях и политической необходимостью. Поэтому приходится из двух зол выбирать меньшее.

А у вас? Нет ли у вас в произведениях чрезмерного стремления к оригинальности и эпатажу? Как в языке, так и в сюжете.

В оригинальности не вижу ничего плохого. Думаю, стремление к оригинальности – это даже плюс. Потому что художественная литература это не "о чем", а "как". Многие писатели были большими оригиналами. Оригиналами на грани патологий или психических заболеваний. Бернарда Шоу нестерпимо тянуло повыступать в Гайд-парке. Фицджеральд мог вместе с женой кататься по городу на капоте такси. В гостях он мог выкинуть в окно любимые бокалы хозяев дома. Если Фицджеральд любил разгул, то Гете мог писать только в герметично закупоренной комнате со спертым воздухом. Свежий воздух его сильно раздражал, отвлекая от стихов. Пруст боялся всего на свете. Этот список можно продолжать бесконечно.

Что, будь у вас право выбора, вы бы предпочли? Славу и благополучие при жизни или посмертное литературное бессмертие? Синицу в руках или журавля в небе?

В идеале было бы получить обе опции. Но если выбор стоит так, то я выбираю второе. Тот же Булгаков при жизни не опубликовал ни "Мастера и Маргариту", ни "Собачье сердце". А числился как талантливый драматург. И в энциклопедию попал как драматург. У Кафки за всю его жизнь получилось опубликовать несколько незамеченных читателями рассказов. Перед смертью Франц завещал своему душеприказчику, Максу Броду, уничтожить все его рукописи. Но Макс Брод ослушался и не исполнил последней просьбы друга. Так Франц Кафка стал всемирно известным писателем. А в настоящее время Кафка главный туристический бренд Праги. Он как Джойс в Дублине.

Не отказались бы от того, чтобы стать культурным брендом какого-нибудь города?

Не отказался бы. Но я всегда помню, что слава и успех вещи быстро проходящие. Например, Скотт Фицджеральд очень лихо начал. Огромная слава и деньги обрушились на него практически в 20 лет с первых его рассказов и романа "Великий Гэтсби". Но за 12 последующих лет все это вылетело в трубу как дым, а сам писатель практически сгорел. Великий кризис поставил точку на золотом веке джаза, певцом которого был американский писатель. Людям стали ближе более простые и жизненные сюжеты, а Фицджеральд не смог перестроиться – его героями по-прежнему были представители богемы. Похожая участь ожидала и другого пронзительного певца любви Бориса Виана. После войны в моду вошел неореализм. Читающую публику волновали мрачные сюжеты, осмысляющие причины и последствия великой трагедии. А Виан плыл на своей волне. И слава пришла к нему через десятилетия после смерти.

Кстати, сейчас на экраны вышла очередная экранизация "Великого Гетсби". Пойдете смотреть этот фильм?

"Великий Гэтсби", простите за тавтологию, это великий роман. Один из моих самых любимых. Фильм посмотрел, но мне показалось, что режиссер Баз Лурман и его команда не справились с великим базовым материалом. Но вместо того чтобы критиковать, я бы хотел сказать о другом. Обратили внимание, что в этом году экранизировали два самых пронзительных романа 20 века о любви. Это "Пена дней" Бориса Виана и "Великий Гэтсби" Фицджеральда. Да еще и "Анну Каренину" поставили совсем недавно. Видимо, у общества появился спрос на истории о верной и вечной любви. Думаю, это потому что мы тоже сейчас стоим на пороге великого кризиса и депрессии. И может быть, большой войны. В любой миг все может рухнуть.

Я знаю, сейчас по вашим рассказам в Казани снимается полнометражный художественный фильм. О чем это история?

Это тоже будет история о жертвенной любви. Но разница в том, что главные герои не богатые люди, а бедные музыканты и балерины. Они все еще живут по-студенчески, без буржуазного лоска и шика.

Катерина ТРИФОНОВА

Мир глазами России


Возврат к списку