Исламские новости
23 Октября 2014
Абыстай – центр женского мира
Интересную тему взялась изучать наша соотечественница в США, доктор наук и преподаватель Пенсильванского университета Розалия Гарипова. В фокусе ее научного исследования – так называемый «феномен абыстай», широко распространенный у мусульман Поволжья.
В своей докторской диссертации Розалия Гарипова рассматривала трансформацию религиозного авторитета мусульманского духовенства и функционирования шариата в Волго-Уральском регионе. В Пенсильванском университете она ведет у студентов ряд предметов – «История ислама на Евразийском пространстве», «Женщины в мировых религиях», «Мусульманское право и современность», «Религиозный авторитет среди женщин в мусульманском мире», где рассматриваются примеры духовных лидеров-женщин в разных мусульманских контекстах. В рамках последнего предмета ученая недавно приступила к изучению «феномена абыстай» у татар.
Существует ли такой феномен, если да, то откуда он возник, какова роль женщины в сохранении исламских традиций в Волго-Уральском регионе, как меняется эта роль в современном обществе – об этом Розалия Гарипова рассказала корреспонденту IslamReview.
Преподаватель Пенсильванского университета, доктор наук Розалия Гарипова
Розалия, чем вас привлекла эта тема? И вообще, что представляет собой институт «абыстай», существующий у татар уже несколько веков?
Когда в 2006 году я подавала документы в ряд докторантур американских университетов, в качестве "writing sample" написала статью про Мухлису Буби, в которой на примере ее жизни попыталась объяснить, как в 1917 году, в рамках российской империи, официально избрали женщину на должность казыи в Оренбургское собрание – достаточно уникальный феномен, так как похожего в других мусульманских обществах еще не было. Это был своего рода мой первый научный интерес к религиозному авторитету женщин. После этого, уже будучи докторантом Пристонского университета, с одним из моих профессоров я организовала предмет о женщинах в современном мусульманском мире, где мы очень много обсуждали роль прекрасного пола в передаче религиозного знания, разные женские мусульманские движения, а также вопросы религиозного авторитета женщин на примере наших стран. А когда сама начала преподавать подобный предмет, захотелось «изучить» институт абыстай в современном контексте, и я решила свой второй научный проект посвятить женскому религиозному авторитету в Поволжье.
Один из вопросов, который меня очень интересовал – это роль женщин в передаче религиозного знания в советское время. Ведь принято считать, что в эпоху строительства коммунизма исламские традиции, особенно передача религиозных знаний, на территории России были оборваны. На самом деле, в 1917 и даже в 1920-е годы этот религиозный авторитет не был оборван. Когда ислам в публичной сфере почти полностью был запрещен, а в некоторые годы тотально запрещен, велась антирелигиозная пропаганда – были люди, кто продолжал исламское образование. Конечно, среди них были мужчины, но, в основном, это были женщины. Именно женщине было легче обучать и детей, и других женщин, и даже мужчин в домашних условиях.
«Абыстай», «остазбикэ» (у крымских татар – abiz tutai) – так называли у татар жену муллы или духовного лица (абыз – идет от «хафиз», то есть тот, кто знает Коран наизусть). Часто ее также называли мулла абыстай, но были еще и муэззин абыстай, то есть жена муэззина, которая иногда также обучала девочек и женщин.
Обычно в каждой деревне обязательно была хоть одна абыстай, которая обучала девочек. Обычно абыстай была женщина с глубокими религиозными познаниями и обучала девочек своей деревни или махалли у себя на дому: минимум – чтению Корана, исполнению намаза и других обрядов, максимум – конечно же, больше. Но преподавательский аспект – это лишь один элемент ее деятельности. Абыстай была и советчиком для женщин по многим семейным и другим вопросам. Она была и духовным лидером, и наставником, то есть человеком, который мог ответить на разные религиозные вопросы.
Другими словами, она была центром религиозной жизни целой общины женщин – деревенской или городской махалли. У женщин был свой мир, который был во многом сегрегирован от мужчин, и абыстай была центром этого мира.
Принято считать, что таких “абыстай” можно встретить только у татар-мусульман. Так ли это?
Институты женщин-преподавателей религиозного знания существовали и существуют и в других мусульманских обществах. Конечно, каждый из них уникален, зарождался и развивался при особенных исторических, политических, социально-культурных обстоятельствах. Но можно проводить параллели. Китай, например, один из таких контекстов, где мы можем встретить институт “nu ahong”, очень похожий на институт абыстай и имеющий глубокие корни. «Ahong» у народности Хуэй, этнических мусульман Китая, означает имам, то есть духовное лицо. А «nu ahong» – это женщина-имам. Особенно важную роль стали играть эти женщины в период конца династии Мин и начала династии Цин. Титул “жена ahong'a” был очень популярен и означал, что женщина обладала глубокими религиозными познаниями. Реже титулом «nu ahong» также назывались и другие женщины, которые имели глубокое религиозное образование и занимались преподавательской деятельностью. Nu ahong обучали других женщин и девочек, они также воспитывали новых духовных лидеров среди женщин. Часто они сами были дочерьми исламских ученых, то есть семейное образование ценилось и ставило целью образование девочек в семье. Титул «nu ahong», как думают ученые, появился в середине династии Цин. Когда были созданы религиозные школы для женщин, nu ahong стали преподавать в этих школах, и даже сами открывать свои школы. Позже эти школы переросли в институт женских мечетей – “nusi”. Вы знаете, в Китае есть просто женские мечети. В них, действительно, приходят только женщины. Причем, есть женские мечети при мужских, а есть отдельные, существующие как самостоятельный институт, которые появились позже. Одна из главных их функций – религиозное образование девочек и более старших девушек.
Флаг индонезийского движения “Nadhlatul Ulama”
В Индонезии есть институт “nyai” – это женщины, обладающие религиозным авторитетом и глубокими религиозными знаниями. Обычно это были или жены мусульманских ученых (“kiai”), их дочери или другие женщины из семьи улемов. В начале 20 века религиозные ученые создали мусульманскую организацию “Nadhlatul Ulama”, которая по сегодняшний день является одной из двух самых крупных мусульманских организаций в Индонезии.
Женщины из семей мусульманских ученых занимались обучением девочек, открывали специальные медресе (pesantren) и позже стали возглавлять эти школы. До 1950-х годов не многие девочки учились в pesantren, хотя эта практика начала развиваться где-то с 1917-20 годов. До этого времени nyai – женщины из семей улемов – занимались обучением и воспитанием будущих духовных лидеров-мужчин, а девочек обучали только на дому. А со второй половины прошлого столетия эти женщины не только обучают девочек в женском отделе pesantren, но и создают свои pesantren, разрабатывают учебные программы, имеют пансионаты при школах и проводят большую социальную работу.
Женское исламское образование в Индонезии имеет все степени, вплоть до университетов. И это только один из его видов. Другой представлен женщинами второй крупной организации – Мухаммадия (реформисткого толка), тоже основанной в начале XX века, в которой прекрасный пол играл большую роль, как в развитии и функционировании организации, так и в передаче исламского образования для девочек и женщин.
Мечеть Джомбанг – место, где была основана организация Нахдатул Улама
В общем, начиная со времен зарождения ислама, женщины не переставали участвовать в передаче религиозного знания и быть духовными лидерами и наставниками. Временами в разных мусульманских обществах они играли большую роль, временами эта роль уменьшалась. Но передача религиозных знаний всегда продолжалась, просто в современных условиях этот процесс или сильно изменился, или совсем пропал в силу ряда причин. Одна из них, конечно, секуляризация и модернистские реформы – или «сверху» через государственный аппарат, или же «снизу», в результате секуляризации самого общества и появления светского образования.
Интересный феномен, например, в Иране. В 1930-х годах одна иранка – ее звали Нусрат Амин – начала публиковать свои религиозные книги (среди них был и тафсир), которые получили высокую оценку ведущих иранских улемов. Вскоре некоторые духовные лица стали ей посылать вопросы по мусульманскому праву, дали ей иджазу, благодаря чему ее признали авторитетным муджтахидом (исламским богословом) в шиитском мире. Вскоре она и сама выдавала иджазы мусульманским ученым-мужчинам. Это был, конечно, единственный случай, и сейчас о ней в Иране не говорят. Зато после революции начали открывать женские семинарии в Коме, в которых девушкам предоставляется религиозное образование, но не такое глубокое. Например, для них нет специализации в мусульманском праве, то есть никто из них не потянет до образования Нусрат Амин. Это, конечно, политика Иранского правительства. Но если опять-таки заглянуть на территорию Ирана, скажем, в Нишапур XI-XII веков, то можно увидеть много женщин из семей религиозных ученых – их жены и дочери – которые играли большую роль в передаче религиозного знания. Как раз таки семейные традиции, семейные связи, так называемые сети улемов (ulama networks) создавали благодатную и положительную, «поддерживающую» почву для деятельности женщин в данном направлении. Это считалось для них престижным, они были глубоко уважаемыми в обществе. Недавно вышла книга моей коллеги Асма Саид (Asma Sayeed), где она описывает это явление – «Women and the Transmission of Religious Knowledge in Islam», очень рекомендую.
АБЫСТАЙ – ЦЕНТР ЖЕНСКОГО МИРА
Но в нашем случае, у татар, речь идет не просто о женщине-преподавателе, а о том, что жена муллы, супруга духовного лица, по умолчанию брала на себя задачу по обучению детей и автоматически становилась преподавателем… Такое встречается у других народов?
Вот все эти три примера – именно такие, просто в Иране это было утрачено. Другие контексты, исторически, надо изучать. Очень много научной литературы (на английском языке) сейчас по современной роли женщин в передаче религиозного знания, но в историческом аспекте намного меньше. Единственно прослеживается такая нить, что известные женщины мусульманки с глубокими религиозными знаниями в историческом аспекте – в основном все они из семей улемов. Чего не скажешь о современности. Современность и доступ к религиозному образованию открыл возможность большему кругу женщин изучать и затем передавать религиозные науки.
Можно взять более близкие контексты, например, Среднюю Азию. Там есть институт, который называется «oтын», o котором писали в последнее время такие ученые, как Марианна Камп (Marianne Kamp) и Хабиба Фатхи (Habiba Fathi). Отын была женщиной, которая обучала девочек на дому и была своего рода религиозным лидером – читала Коран и молитвы при проведении религиозных обрядов, обучала девочек чтению Священной Книги, давала общее религиозное знание, помогала проводить церемонии зикра, которые возглавлялись женщинами-суфиями. И, в основном, они были женами духовных лидеров. Ученые не упоминали о том, когда зародился этот институт, но показывают, что среди них было много татарочек. Мне кажется, это неудивительно, что в какой-то степени, трудно утверждать в какой, но татарские женщины не только были частью института «отын», но и оказали свое влияние на него. Татары, переезжая в Центральную Азию, да и в любое другое место, первым делом строили мечеть и открывали при ней школу, и женщины активно обучали девочек на дому, не только из татарской общины, но и туркестанских девочек и женщин. Мне кажется, можно изучать отдельно роль татарских женщин в Средне-Азиатском исламе.
То, что преподавание возлагалось в основном на жен мулл, неслучайно. Кто является носителем знания, кто самый интеллигентный и уважаемый человек в обществе до начала ХХ века? Конечно, мусульманские ученые. Не все духовные лица обладали глубокими и широкими познаниями, но большинство – да. Они принадлежали к интеллектуальному слою, владели другими языками, многие имели богатые библиотеки, возможно, единственные в своей деревне. Мулла заботился, чтобы его дети, в том числе и дочери, также были образованы. Впоследствии часто бывало так, что дочь муллы выходила замуж за другого образованного человека – за муллу. После замужества вместе с обязанностями жены на абыстай ложились также функции преподавателя и воспитателя, духовного лидера и наставника в религиозных и других вопросах, так как ислам предписывает мусульманам распространять знания.
Кроме того, абыстаи воспитывали новых религиозных авторитетов среди девочек и молодых женщин. То есть абыстаи были не только преподавателями, они также играли роль и в продолжении религиозного авторитета среди женщин в регионе. Девочки-ученицы имели, конечно, разные уровни знания, старания и смекалки, но те из них, кто отличался таковыми, имели большие шансы на углубление своих знаний. С такими абыстаи занимались с большим усердием. Абыстай сама руководила учебным процессом на дому, у нее были помощницы, которых она подсаживала к новым ученицам для помощи в чтении Корана или других текстов. В рукописях можно встретить очень яркие примеры, когда абыстай собирает женщин разного возраста у себя на дому по пятницам, в то время когда мужчины совершают пятничный намаз. На таких встречах хозяйка читала проповедь (вагаз) – кстати, один из интересных индикаторов религиозного авторитета абыстай, а также и того, что проповедь среди женщин была популярным способом в передаче и распространении религиозного знания. У нас ведь принято считать, что проповеди читают только мужчины. Так вот, второй интересный элемент на таких встречах – это то, что абыстаи со своими ученицами зачитывали вслух популярные религиозные тексты, особенно "Мухаммадию" – самый популярный текст среди мусульманок Поволжья и Приуралья, который был написан в Османской империи в середине XII века известным суфием по имени Языджыоглу Мехмет Челеби. Часто после прочтения хором отрывков из этого любимого текста абыстай просила некоторых своих учениц читать по одному, тем самым устраивая своего рода экзамен публичного чтения, и подчеркивала мастерство девочек. Ведь умение хорошо и красивым голосом читать "Мухаммадию" считалось большой честью для юных муслуьманок. Заодно абыстай подмечала из числа своих талантливых учениц потенциальных невест для выпускников медресе – такие девушки были на хорошем счету в качестве будущих жен.
Кстати, такая практика говорит нам о том, что обучение Корану и молитвам были не единственным знанием, составляющим религиозный авторитет абыстай. Суфийская литература и суфийские знания также были важным компонентом. Здесь необходимо учитывать и переплетение авторитета мулл с авторитетом суфийских шейхов. Как показывают источники, многие указные муллы или сами практиковали тасаввуф и были известными суфийскими шейхами, или были студентами великих суфийских учителей. Особенно это хорошо видно в «Асаре» Ризаетдина Фахретдина. Там также хорошо просматривается, что некоторые дочери известных шейхов выходили замуж за имамов, и таким образом традиция суфийского знания передавалась из поколения в поколение. И абыстай играли здесь немалую роль, так как особенно популярные и уважаемые суфийские тексты, как "Мухаммадия", изучались женщинами.
Кого бы вы назвали самым ярким примером религиозного авторитета женщин у татар?
Это трудный вопрос. В историческом аспекте – я имею ввиду до конца имперского периода – мы все еще очень мало знаем о женщинах-татарках, известных своим религиозным авторитетом или глубокими религиозными знаниями. Есть несколько личностей, которые нам известны благодаря библиографическим сборникам Ризаетдина Фахретдина «Асар» и «Машхур хатыннар». И трудно сказать, кто из них был наиболее ярким. Наверное, Мухлису Буби можно назвать одной из таких.
Мухлиса Буби (1869-1937) – народная просветительница
Все-таки она стала обладательницeй одной из высших ступеней религиозного авторитета, которая только могла существовать в поздне-имперский период среди женщин, и даже среди мужчин. Я не слышала о других женщинах-казиях в мусульманском мире. Одна из моих коллег в Гарвардском университете пишет книгу о женщинах в исламском мире, которые обладали именно религиозным авторитетом в области мусульманского права. Так что с нетерпением жду новую информацию от других ученых. Были женщины в ранние исламские периоды, обладавшие знаниями в области исламского права. Известно, что Аиша, жена Пророка (сав), советовала по многим шариатским вопросам. Амра бинт Абд ар-Рахман (умерла в 724) была известным знатоком мусульманской юриспруденции. Но в более современную эпоху были ли женщины, которые обладали таким авторитетом – большой вопрос. Kазый – это должность, которую испокон веков занимали мужчины. Мухлиса Буби была избрана на Всероссийском мусульманском съезде в 1917 году, то есть за нее голосовали и мужчины, за нее проголосовало большое количество человек, несмотря на то, что были и противники, даже после того, как ее уже избрали. To есть налицо факт того, что мужчины (улемы и джадидские интеллигенты) признавали ее как личность, которая могла бы исполнять должность казыя в Оренбургском собрании и вместе с другими казыями принимать решения по исламскому семейному праву.
Абыстай – центр женского мира
Конечно, взаимодействие влияния, идущего от российского общества, и деятельность джадидистких реформаторов сыграли свою роль и создали особый контекст, который повлиял на ее избрание. Такого контекста не существовало в других мусульманских обществах – может быть, этим объясняется то, что первая женщина-казый была избрана среди российских мусульман. С одной стороны, ее религиозный авторитет основывался на ее традиционном мусульманском образовании, на глубоком знании канонических религиозных текстов. Все-таки она изначально получила традиционное религиозное образование у своей мамы, которая была абыстай, и у своего отца, который был имамом. С другой стороны, она продолжала получать образование, учась у своих братьев – реформистко-мыслящих джадидов.
Медресе Иж-Буби (ныне Агрызский район Татарстана)
Семья Мухлисы Буби создала Иж-Буби – комплекс джадидских медресе, и открыла отдельную школу для девочек. Братья обучили свою сестру дополнительно, и она выросла как преподаватель этого медресе. Таким образом, она принимала участие в его создании, заведовала и преподавала в реформистской (джадидской) школе для девочек – а значит, была обладателем и современного знания. Все это нужно рассматривать, учитывая и события, происходившие в те годы в российском обществе – а именно, расширение прав русских женщин на высшее образование, право работать и т.д., создание православных женских благотворительных обществ, по примеру которого были созданы мусульманские благотворительные общества. Наблюдалась активизация женщин мусульманок в публичной сфере, одним из показателей которых стал конгресс мусульманских женщин.
Как Вы считаете, почему все же Мухлиса Буби была избрана казыей в 1917 году?
Она была своего рода компромиссом – между теми джадидами, которые преследовали более радикальные реформы в женской сфере, в правах женщин (и избрание женщин олицетворяло бы их усилия в этом направлении; кстати, на должность казыи в качестве кандидаток были еще 2 женщины, которые не могли похвастаться таким традиционным религиозным образованием, какое имела Мухлиса; они были более светскими фигурами), и между теми муллами, которые были категорически против избрания на должность казыя женщины. Только так можно объяснить также тот факт, что она даже не присутствовала на съезде. Это избрание стало не столько признанием ее личных достоинств, сколько показателем борьбы в мусульманском обществе – и идеологической, и борьбы, связанной с религиозным авторитетом. То есть, каким должен быть, каким может быть носитель религиозного авторитета в Волго-Уральском обществе, может ли им быть женщина, и если да, то какое образование она должна иметь. Почему, например, среди кандидаток не было женщины просто с традиционным религиозным образованием, ведь для должности казыи этого было бы достаточно, на первый взгляд? Могла ли им стать такой кандидат, как Марьям Паташева, которая закончила высшие женские педагогические курсы в Петербурге? Это – один круг вопросов, по которому мнения сильно разделились.
Кстати, женский вопрос был одним из самых спорных во время мусульманских съездов. Второй круг вопросов, который отражает эти дебаты и избрание Мухлисы Буби – что делать с проблемами в мусульманской семье? Реформировать мусульманское семейное право, как предлагал Муса Бигиев? Аннулировать многоженство и дать женщине больше прав при разводе (такие решения предлагались на съезде)? Уже будучи на должности казии Мухлиса Буби вместе с другим казыем подготовила документ-перечень условий для жениха (своего рода контракт) для заключения брака, обговаривающие проблемные моменты семейной жизни, с которыми местные имамы махалли должны были ознакомить жениха, и только взяв с него расписку о согласии выполнять все эти условия, совершать брак.
Галимджан Баруди
На этом примере мы отчетливо видим трансформацию религиозного авторитета среди женщин из домашней сферы в публичную, от неформальных сетей учености – к формальным, от чисто традиционно-религиозного знания – к знаниям, которые комбинировались с рядом других наук и языков. В конце XIX – начале XX века появились такие традиционно-образованные абыстай-преподаватели, которые или открывали свои мактабы и медресе для девочек, или возглавляли отделения для девочек при мужских джадидских медресе. Интересно, что сами абыстай инициировали такую трансформацию. Часто это была семейная пара – абыстай и имам – как в случае с Галимджаном Баруди, который создал в Казани медресе «Мухаммадия», а его жена Бибимагруй абыстай – медресе для девушек, ставшее довольно популярным.
Другой пример – Садретдин хазрат Сайфутдин улы и его жена Маудида абыстай, которая возглавляла другое медресе для девочек. Это примеры, когда мулла и абыстай, вроде бы традиционные религиозные авторитеты, создавали джадидисткие, реформированные медресе.
Какие изменения в религиозном авторитете женщин произошли в советское время?
С приходом советской власти, как известно, многие духовные лидеры были репрессированы или оказались вынуждены прекратить свою деятельность, хотя не все. Конечно же, многие ученые уже писали о том, что ислам не исчез, и даже не совсем ушел в подполье, а продолжал существовать. В публичной сфере передача образования происходила на каких-то семейных мероприятиях. В колхозах это могли быть сборы под видом коллективных собраний, как описывает американская ученая Marianne Kamp. Сами абыстаи сказали мне, что «Совет чорында дин беркайчан да туктамады, бөтенләй динсез калмадык» (В советское время религия не остановилась, не остались совсем без религии). Но именно домашняя атмосфера представляла более приемлемые условия для передачи религиозного знания. Поэтому преподавание снова перешло в домашние условия.
Тут основную часть работы взяли на себя женщины. Им было легче. Женщины всегда связаны друг с другом, любят поговорить, встречаются с соседями. Как рассказала мне одна из знаменитых в Татарстане абыстай, Рашида Исхакова, именно так она начала обучать женщин в округе – сначала сотрудницу на работе, потом других женщин по соседству, женщины передавали информацию другим женщинам о занятиях в доме Рашиды ханум. И так круг расширялся. Кстати, учиться приходили и мужчины. Недавно в интервью первый муфтий Республики Татарстан Габдулла Галиуллин рассказал, как он в 1970-е годы услышал, что в доме Рашиды абыстай можно получить уроки по исламу. Женщины так же, как бы между делом, могли «воспитать» детей в религиозном духе, если не прямо обучать, то воспитывать на своем примере. Поэтому, религиозное обучение стало носить характер воспитания: например, одна абыстай как-то сказала журналистам, что в детстве была приучена говорить «Бисмилла» перед едой. Даже такой минимум свидетельствует о том, что не было полной оторванности от религии, как многие думают. По моим наблюдениям, дети, у которых родители в советское время продолжали украдкой читать намаз и держали уразу, – они имели хотя бы минимальное мусульманское воспитание. Были и те, кто мог дать больше – в этом случае их дети уже получали более ощутимое религиозное образование. Представление о религии у многих все равно формировалось от матерей.
РОЛЬ АБЫСТАЙ: ИЗ ДУХОВНОЙ В ОБРЯДОВУЮ СФЕРУ
Если говорить в общем, эти женщины уже значительно отличались от тех, которые были абыстай до революции: все они выучились в советских школах, родители их уже не были муллами и абыстай (у некоторых бабушка и дедушка были), но все же были истинными мусульманами, которые пытались украдкой продолжать выполнять обряды и предписания. Их бабушки и мамы обучили их основам религии – это были основные знания – как читать намаз, несколько коротких сур наизусть, несколько дуа. Они не планировали стать абыстай, имели светские профессии, их заставили жизненные ситуации, потому что в округе только они хоть на каком-то уровне могли читать Коран или знали молитвы. Все абыстай, с кем я разговаривала, сказали, что этого они не планировали, что так получилось, соседи просили, и они совершали первые свои обряды с боязнью. Те абыстай, которые раньше были, уже умерли, и кто-то должен был их дело продолжить – читать молитвы на похоронах, проводить омовение покойника, делать это правильно.
Несомненно, private sphere или частное домашнее пространство в советские годы стало играть важную роль. Мы можем назвать это «скользящим пространством» – потому что трудно было преподавать в одном месте, обряды совершать в одном месте – выбирали дом побольше, где можно было проводить коллективный намаз. Рашида абыстай рассказывала, как в одно время начали менять дома для проведения уроков – то у одной женщины, то у другой. Мужчины тоже стали приходить на уроки – сегрегация уже не соблюдалась.
Вы говорили, что много интересных фактов нашли в книге Ризаетдина Фахретдина “Мәшһүр хатыннар” (“Знаменитые женщины”)...
Это очень интересное произведение. Большинство биографий – это женщины не Волго-Уральского региона, а представители других мусульманских контекстов. Интересно, что Ризаетдин Фахретдин ставит наших женщин в рамки всего мусульманского общества, всего мусульманского мира. На самом деле биографий татарок там не много, я думала, что найду больше. Автор уделяет особое внимание тем женщинам, что занимались благотворительностью. Отдавали свои средства, иногда довольно скромные, на реставрацию медресе, постройку мечетей.
Ризаетдин Фахретдин особо выделяет женщин, имеющих талант ведения проповеди. Он их характеризует как (“акыллы, зиһенле, сузе ачык” (“умная, смекалистая, с ясной речью”). Мы привыкли думать, что вести вагаз, владеть аудиторией могли только мужчины, но автор приводит примеры женщин, у которых “вагазе мәшһүр”, то есть проповедь была знаменита.
Как вы считаете, в пост-советском обществе кого-либо можно причислить к знаменитым женщинам такого уровня, как Мухлиса Буби?
Вы знаете, эта связь сохранилась. Я брала интервью у Рашида абыстай Исхаковой, одной из женщин, благодаря которoй сохранился ислам на территории Татарстана. Она упомянула, что ее сравнивали с Мухлисой Буби, говорили, что она “как вторая Мухлиса абыстай”. И хотя она не специалист в области исламского права, но тоже крупный религиозный авторитет. Этот факт говорит о том, что у людей в сознании сохранилась связь между дореволюционным периодом и советским временем.
Я беседовала и с пожилыми абыстай, которые родились в 1930-40-ые годы. Это были самые трудные времена, в эти годы передать хотя бы минимальное религиозное образование им могли только матери. Поэтому роль женщин, роль семьи и сфера дома (private sphere) предоставили какую-то институционализированную возможность продолжать именно религиозное воспитание.
Рашида абыстай Исхакова – мать бывшего муфтия Татарстана Гусмана хазрата Исхакова
В 1970-е годы, когда появилось немного свободы, Рашида абыстай с несколькими женщинами начали большую деятельность, чтобы добиться разрешения женщинам ходить на пятничные намазы и вести обучение уже в открытую при единственной официально действовавшей во времена СССР мечети Казани – «Аль-Марджани».
Именно начиная с 90-х годов прошлого столетия обучение девушек и женщин перешло из домашней сферы в публичную и стало происходить в стенах мечетей. Примерно такую же ситуацию можно было наблюдать в начале прошлого века – тогда религиозное образование также начало переходить из домашних условий в условия мектебов и медресе. Поэтому тут можно протянуть историческую нить. Сегодня, как и в начале ХХ века, при мечетях работают мектебы, медресе, которые кое-где уже обрели отдельные здания.
Можно ли сказать, что сегодня обучение полностью перешло в публичную сферу, то есть нет домашнего обучения?
На самом деле, сейчас мир уже другой. Смысл публичной и домашней сферы стал таким расплывчатым, что четких границ между ними уже и не увидишь. С развитием информационных технологий стал доступен огромный массив любой религиозной литературы. Это, конечно, не означает, что конкретные личности как преподаватели религиозного знания отошли на второй план. Нет, просто это создало более, так скажем, конкурентную обстановку для фрагментации религиозного авторитета – то есть, наряду с абыстай, появились другие женщины (и конечно мужчины), которые стали активно проповедовать ислам другими способами. С одной стороны, можно сказать, что авторитет абыстай в общем уже не тот, что был раньше. Сами практикующие мусульманки, особенно молодого поколения, стали очень грамотными. Среди них есть также те, кто представляет собой новый тип религиозного авторитета, который составляет конкуренцию традиционным абыстай.
Что касается абыстай, их авторитет, по большому счету, институтционализировался. Он теперь существует в рамках мечети. Если люди хотят обучаться у абыстай или позвать ее для проведения меджлисов (Коръән мәҗлесләре) и не знают лично кого-то, они звонят или идут в мечеть. То есть роль абыстай, в какой-то степени, стала сводиться к обрядовой сфере, например, проведению «Коръән ашлары» (меджлисы со чтением Корана) – мероприятия, которые проводятся в домашней сфере, но которые также позволяют им распространять религиозные знания. Они используют такие возможности для «дагвата», потому что часто можно встретить людей, которые очень далеки от религии, у которых возникает много вопросов, и они задают их на таких мероприятиях. Но существуют и другие женщины, которые не называют себя абыстай, но которые ведут религиозное обучение на дому. И, в каком-то роде, они представляют альтернативу для уроков абыстай, которые проходят сейчас в основном в мечетях.
Подготовила Алия РАМАЗАНОВА
