Исламские новости

4 Июля 2016

Кул Гали предостерегает от двух крайностей – безмолвного созерцания и озлобления на весь остальной мир

Положительно ли сказывается религиозное сознание  на общественном развитии? Не мешает ли вера в Бога и загробную жизнь отстаиванию своих прав на лучшую жизнь в нашем земном мире? Эти вопросы всегда волновали умы человечества. И поиски ответа на этот вопрос приводили их порой к диаметрально противоположным выводам. Отсюда и возникает философская дилемма: терпение – это умение добиваться своих целей или же просто оправдание своего бездействия. Так где же истина? И каков ответ на этот вопрос с точки зрения традиционного ислама? Ведь в исламе понятие терпения (с тат. сабырлык), занимает большую роль в ее идейной составляющей: «Мы непременно испытаем вас незначительным страхом, голодом, потерей имущества, людей и плодов. Обрадуй же терпеливых» (Сура Аль-Бакара, аят 155).

С поисками ответа на эти вопросы обратимся к самому известному религиозному и одновременно художественному произведению средневековой татарской литературы – поэме «Кыссай Йосыф».

Как известно автор поэмы – Кул Гали при написании этой работы опирался как на сам первоисточник – аяты Корана повествовавшие о жизни пророка Йосыфа (Юсуфа), так и на некоторые литературные произведения связанные с этим сюжетом. К примеру, это поэма Абдаллаха Ансари «Анис ал-мюридин ва шамс ал-маджалис» («Друг мюридов и солнце собраний»). При идентичности общей сюжетной канвы этих произведений, между ними все же имелись некоторые различия, отражающими национальный менталитет ее авторов. Одним из этих различий являются строки поэмы посвященные душевные терзанию его героев по вопросу о смысле жизни  и необходимости терпения. В связи с этим у Ансари она развертывается в пространное рассуждение о примирении с судьбой. Здесь Якуб говорит своим сыновьям: «Что ж поделать, нет лучше того, чем просить Бога о прекрасном терпении. Не хочу терзаться и мстить. Бог выше ваших рассказов и помощи прошу только у него, вас и меня создал он, только он дал мне вас детьми, и этим горьким шербетом напоил он же». В «Кыссай Йосыф» те же слова Якуба звучат уже несколько по-иному:

«Это несчастье мне дал великий покровитель.
Нетерпение уважаемых делает презренными.
Я проявлю здесь доброе терпение,
Терпением же достигается цель.

Если в «Анис ал-мюридин» рассуждения  выражают собой беспомощность печального старца, противоречивое состояние его души и лишь призрачную надежду на какое-то вознаграждение, то в «Кыссай Йосыф» отец Йосыфа предстает духовно более сильным. У Кул Гали Якуб не смирился со своей судьбой. Поэтому он решается на терпение не во имя абстрактного благочестия, а во имя достижения цели. Таким образом цель придает терпению старца смысл, а оптимистическое содержание придает процитированному выражению социальную значимость.

То есть, Кул Гали призывал не к смирению как таковому, как к конечной цели всей земной жизни человека. Он лишь подчеркивает лишь то, что в некоторых случаях терпение, т.е. проявление выдержки окажет благотворное влияние на достижение цели.  Эта позиция автора поэмы в полной мере соответствует народному духу. Поэтому неслучайно в татарском фольклоре сохранилось немало поговорок и выражений отражающих такой подход. «Сабыр иткән, морадына җиткән» (Умеющий терпеть достигает цели). Сам мотив искупления страданием, преодолением тяжелых испытаний, ниспосланных Всевышним, явственно звучащий и в судьбе самого Йосыфа и в судьбе его отца Якуба, вполне соответствует духу традиционной суфийской концепции духовного и нравственного совершенствования через преодоление испытаний, выпадающих на долю вступившего на путь познания Истины. К этой же концепции примыкают и мотивы «канагатлек» (довольствования своим положением), покорности, смирения, и особенно характерные для суфизма мотивы терпения (сабырлык), неоднократно звучащие в поэме, мотив бренности, суетности мира земного и вечности потустороннего: «мир бренный преходящ, но вечен - тот». Однако в отличии от суфиев герои Кул Гали пройдя через тяжкие испытания и страдания заслуживают награды уже в земной жизни. И этот момент в корне отличает концепцию Кул Гали от взглядов ортодоксальных суфиев, призывавших вообще отказаться от забот и сует земной жизни.

В итоге суфийская концепция  играет в поэме не доминирующую, а скорее вспомогательную роль. Его призывы к состраданию и братству во многом повторяют суфийские  проповеди А. Ясави, но с очень существенной оговоркой, что Кул Гали призывает напрямую бороться с несправедливостью уже  этом мире, и не оставляет наказание за неправедные дела и награду за благочестие на загробный мир, осуществляя все это что называется в режиме реального времени.

Вместе с тем, Йосыф не смиряется с казалось бы  неизбежной судьбой, будучи обреченный на вечную жизнь раба. Если для отца Йосыфа, рабство его сына – это искупление для его грехов, ошибок молодости. То для самого Йосыфа рабство, скитания удары судьбы – это прежде всего испытания, возможность познания человеческого общества во всех его ипостасях. Проще говоря он это позволило ему обрести  всю правду жизни.

В  итоге, Кул Гали предостерегает нас от двух крайностей – и от безмолвного созерцания и полного придания себя в руки судьбы и в тоже время озлобления на весь остальной мир, что может в итоге привести к потере веры не только в Бога, но и потери всяких нравственных ориентиров.

Ильнар Гарифуллин
Исламский портал