РИИ: Рафик Мухаметшин подвел итоги поездки в Египет и Марокко в своем интервью ИА IslamNews
В начале мая делегация татарстанских исламоведов, духовенства и представителей Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования посетила крупнейшие научно-богословские центры арабского мира. О целях и результатах турне ИА IslamNews рассказал ректор Российского исламского института Рафик Мухаметшин.
— Рафик Мухаметшович, на днях ваша делегация вернулась из рабочей поездки в Египет и Марокко. Каковы были ее цели?
— Год тому назад мы встречались с шейхом Аль-Азхара. Была достигнута предварительная договоренность о заключении договора с этим университетом по двум направлениям. Первое – Аль-Азхар заинтересован в том, чтобы туда поступали по направлению. У них в прошлом году обучались 1003 человека из России, из них только около 100 попадают на основной курс. Очень много случайных людей, которые в силу различных обстоятельств не могут продолжать обучение. Мы договорились, что направление в Аль-Азхар будет вестись через Совет по исламскому образованию. Абитуриент будет подавать туда заявление, и его кандидатуру будут согласовывать с духовными управлениями. Второе и очень важное – вопрос о признании наших дипломов. Аль-Азхар признает дипломы вузов, входящих в Совет по исламскому образованию, если мы согласуем наши образовательные программы.
Мы также обсуждали вопрос о преподавателях для Болгарской исламской академии и договорились, что Аль-Азхар нам будет присылать для преподавания своих профессоров.
В Марокко мы посетили университет Карауин. Российский исламский университет работает с ним уже три года. Несколько наших студентов там уже окончили магистратуру и поступили в докторантуру. Мы хотим расширить горизонты наших договорённостей и заключить договор уже с Советом по исламскому образованию, где мы укажем, с какими вузами будет проводиться сотрудничество. Кроме этого мы хотели проработать возможность совместных образовательных программ, то, что называется «двойной диплом». Мы обсудили проект договора непосредственно с ректором Карауина.
— Как вы оцениваете перспективы сотрудничества с научно—богословскими исламскими центрами арабского мира?
— Отвечая на этот вопрос, хотел бы упомянуть интересный случай, который произошел с нами в Марокко и который можно считать символичным в смысле сотрудничества с арабским миром. В Касабланке — огромнейшая мечеть Хасана II, которая вмещает 100 тысяч человек и открывается только на время намаза. Когда мы пришли туда, время намаза еще не настало, и двери мечети, кстати, сделанные из чистого титана, были закрыты. Тогда мы позвонили своим знакомым из министерства вакуфов. Мы привезли им в подарок из Казани традиционное татарское угощение — Чак-Чак, и планировали встретиться с ними. Узнав о нашей проблеме, они помогли осмотреть этот прекрасный комплекс. Это говорит о том, что с нашими арабскими братьями всегда можно найти общий язык, даже при наличии формальных препятствий. Личностный фактор здесь очень важен.
— Получилась своего рода дипломатия Чак-Чака…
— Можно и так сказать: Чак-Чак расплавил титановые ворота… Если серьезно, то уже на сегодняшний день мы работаем с крупными богословскими центрами, например, в Сирии. Хотя там и идет гражданская война, именно в Сирии сохранились крупнейшие ханафитско-шафиитские богословские центры. Мы с ними также заключили договоры. У нас в перспективе есть еще Иордания, университет «Аль-Бейт». У нас есть договор по изучению исламской экономики в Международном исламском университете Малайзии и наши студенты там учатся. Сейчас, при реализации планов создания Болгарской исламской академии эту работу надо активизировать с привлечением интеллектуальных возможностей зарубежных вузов.
— В последнее время в России часто апеллировали к понятию отечественной богословской школы, что вы вкладывайте в это понятие?
— У российских мусульман своя богословская школа была в течение многих веков. Представителей нашей богословской школы знают и изучают во всех мусульманских странах. Возрождение отечественной богословской школы – это в первую очередь возрождение мазхабических традиций. Наши богословы должны знать изнутри проблемы российской мусульманской уммы и иметь инструменты решения этих проблем. Сколько бы мы не приглашали специалистов из-за рубежа, это не означает, что они помогут нам возродить наше богословское наследие, потому что иностранные профессора любой вопрос будут трактовать так, как это принято у них в моноконфессиональной среде. Мы должны перед ними ставить задачи, чтобы они преподавали в том направлении, которое нам необходимо. У нас магистерские и докторские диссертации будут посвящены изучению нашего богословского наследия. Таким образом, мы сможем создать предпосылки для возрождения нашей отечественной богословской школы.
— Может ли сегодня российский ислам обойтись своими силами и без мирового научно—богословского потенциала?
— Мы за годы Советской власти многие свои богословские традиции потеряли. Ислам тогда находился на уровне выполнения определенных обрядов. Сегодня мы уже из этого состояния выходим, и крупнейшие богословские центры обязательно надо привлекать к сотрудничеству. Но при этом мы должны понимать, что они нашу богословскую традицию возрождать не смогут. Мы должны разработать образовательные программы, в них заложить компетенцию наших будущих богословов. Мы должны заложить в них изучение истории Отечества и историю мусульманских народов, мы должны изучать вопросы, актуальные для российской мусульманской уммы. Только так мы можем сформировать отечественную богословскую школу.
— Как вы оцениваете призывы некоторых представителей нового поколения российских имамов «разбавить» богословскую традицию философией и рационализмом? В результате появляются идеи о необязательности хиджабов, о размывании понятий Прямого Пути, рая, ада, сунны Пророка и т.п.
— Сегодня среди мусульман много приверженцев различных точек зрения. Увлекаться какими-то реформаторскими идеями очень рискованно для уммы. Я с опаской воспринимаю призывы быть «продвинутыми», «современными», выступать против «дремучего средневековья». Это не научно и больше рассчитано на обывателя. Ислам как богословская система сформировался в средневековье. Когда мы рассуждаем о «дремучем средневековье», мы бросаем тень на саму нашу религию. Сегодня модно стало рассуждать о джадидизме, но джадидизм возник для того, чтобы мусульмане могли найти свое место в поликонфессиональном обществе. А сейчас произошла очень серьезная путаница: дошло до того, что кто-то говорит, что джадидизм – это наша религиозная традиция. А джадидизм – это идеология адаптации российских мусульман к российским реалиям. В данном случае джадидизм не стоит рассматривать как сущность самого ислама. Но сегодня этим спекулируют и призывают возрождать «джадидизм». Я считаю, что в современных условиях возрождение джадидидзма – это подготовка мусульманской интеллигенции, которая должна присутствовать во всех сферах общества. Мусульмане должны быть экономистами, юристами, учителями. Это и есть продолжение джадидских традиций.
— Сегодня очень много спекуляций именно вокруг Мусы Бигиева…
— Муса Бигиев, если смотреть биографию его и крупнейших мусульманских богословов, которые представляют реформаторское крыло — все они являются выпускниками кадимистских мусульманских учебных заведений. То есть глубоко освоив основы ислама, они начали искать пути реформирования мусульманского сообщества. Нет ни одного татарского богослова, который бы окончил джадидское медресе, потому что задача этих медресе была – и это их величайшая заслуга – готовить мусульманскую интеллигенцию. Наши национальные писатели, композиторы, поэты учились в джадидских медресе.
— Какая концепция должна быть реализована в Болгарской исламской академии?