Проблема иджтихада в трудах Габдуллы Буби
Один из религиозных реформаторов и представитель семьи Нигъматуллиных-Буби – Габдулла Буби оставил не сгладимый след в истории татарской общественно-религиозной мысли татар начало XX века. Благодаря своей деятельности в области образования и общественной жизни он заслужил уважение и любовь населения. Являлся одним из членов партии «Иттифак аль-муслимин», сыгравшей в истории татарского народа немаловажную роль. Известный литературовед Дж. Валиди в 20-е гг. XX в., оценивая его труды, писал: «Абдулла Боби и Зияутдин Кемали принадлежат к более молодому поколению мусульманских улемов и являются учениками и распространителями идей египетских реформаторов. Литературную деятельность они соединили с профессорской в основанных ими медресе (в Уфе и в д. Иж-Боби), которые были главными рассадниками реформаторских идей ислама. Здесь имеет место не только отречение от старой схоластики, не только стремление к чистому и честному пониманию ислама, но и тенденция к полному примирению ислама с современной европейской культурой. Они видят в Коране ту центральную исходную точку, из которой берет начало прогрессирующая человеческая культура» [1].
Под влиянием реформаторов Абдо, А. Мидхата Габдулла Буби начинает соединять религию и культуру. Этой теме он посвятил свои труды: «Истина», «Применение ислама к основам цивилизации», «Способствует ли прогресс науки и просвещения безверию?», «Многоженство, применительно к гигиене», «Прошло ли время иджтихада». Из неопубликованных работ следует назвать «Путешествие по Турции и Аравии», перевод «Сахихе Бухари» и последние части «Истины».
Основные вопросы, обсуждаемые Г. Буби, связаны с такими категориями фикха как «иджтихад», «таклид». Содержание их конкретизировалось еще в раннем исламе. После ухода из жизни первых мусульман, свидетелей правовых решений пророка Мухаммеда, с расширением территории халифата ученые-законоведы столкнулись с необходимостью решения множества вопросов, не упомянутых в прямой форме в Коране и сунне. Опасность расхождения и отклонения от целей шариата требовала разработки строгих правил формулирования правовых норм на основе этих источников, что послужило толчком к оформлению теории и методологии фикха — усул ал-фикх.
С возникновением в XIX в. реформаторских течений в исламе возникают тенденции к возрождению аль-иджтихада, имеющие целью пересмотреть исламские принципы с позиций современной жизни.
Не всякий мог заниматься этой проблематикой. Были определенные условия иджтихада [2, с. 145]: 1) знание арабского языка со всеми его грамматическими и лексическими тонкостями; 2) знание наизусть Корана, умение его истолковывать грамматически и по смыслу, знание всех обстоятельств появления как целых сур, так и отдельных аятов; 3) знание сунны и комментариев к ней; 4) знание обстоятельств сложения согласного мнения (иджма’) и расхождения (ихтилаф) по главным вопросам фикха; 5) владение методикой интерпретации избираемых правовых материалов; 6) ясное понимание задачи, которую ставит перед собой ученый; 7) здравая оценка полученных выводов; 8) убежденность в вере и преданность ей [3].
Проблема иджтихада и таклида не переставала волновать мусульманских мыслителей и в последующие века. В разное время, с разных позиций ее рассматривали Ибн Рушд (1126-1198), ал-Байдави (ум. в 1316), Ибн-Таймия (ум. в 1328), Ибн Каййим ал-Джаузия (ум. в 1355), Дж. Афгани (1839-1897), М. Абдо (1849-1905). На рубеже XVIII-XIX вв. и в татарской общественной мысли появились «первые ласточки», как Г. Утыз Имяни (1754-1834), Г. Курсави (1776-1812), Ш. Марджани (1818-1889).
Однако в первой половине XIX в. приверженцев этих идей было мало, что способствовало к их изгнанию. Г. Курсави был даже приговорен к смерти. Выход на сцену джадидизма привел к распространению и укоренению в обществе идей иджтихада, последователями которого стали М. Бигиев, Г. Баруди, З. Камали, братья Буби, Р. Фахретдинов и др. Габдулла Буби издал книгу «Прошло ли время иджтихада?», полностью освещающую эту проблематику. За основу им был взят труд Ибн Каййим ал-Джаузия «Агъляме аль-Мувакъкыгыйн». Он считал, что «разумный человек никогда не задаст вопрос: «Прошло ли время иджтихада?». Это вопрос риторический, и нет необходимости на него отвечать» [4, с. 3].
Религиозно-реформаторские, общественные взгляды Г. Буби отражают своеобразную адаптацию ислама к условиям буржуазного общества, включая попытку возвращения к временам Мухаммеда, концепцию «открытия дверей иджтихада» и реформу преподавания в медресе. Он ратовал за возрождение принципов раннего ислама, за возврат к основам культуры времен Мухаммеда, преследуя цель «очистить» ислам от новшеств. Для того, чтобы очиститься от этих наслоений, появившихся после смерти пророка и его сподвижников, Г. Буби пытается раскрыть смысл религии. «Что такое религия? Этот вопрос, столь же распространенный у каждого народа, сколь и трудный среди других философских вопросов. И хотя у каждой религиозной общины есть свой ответ на этот вопрос, большинство из этих ответов представляют собой лишь иллюзию и субъективное мнение. Великие мыслители, изучавшие различные конфессии и идеологические воззрения, пришли к выводу о том, что религия — это врожденное ощущение человеком Бесконечного Великого Могущества, сотворившего Вселенную, обустроившего ее Своим разумом и мудростью и пользующегося абсолютной властью во всяком деле, а также испытываемое человеком врожденное ощущение наличия у него души, которая будет жить не только в этом мире и в этом состоянии, но и в другом мире и в другом состоянии» [5, с. 204].
«Осознание и ощущение Могущества и души, – продолжает Г. Буби, – и является в самой простой форме врожденной или естественной религией. И Всевышний через Своих посланников руководствовался желанием вернуть людей к ней, направлял людей, показывал богоугодные поступки, описывал божественные качества и моральные предписания, что является производным от врожденной религии» [5, с. 205-206]. В своих рассуждениях он не одинок. Например, М. Бигиев придерживался этого же мнения, объясняя религию «естественным и врожденным состоянием человека» [6].
Врожденная религия, изначально имеющаяся в каждом, по мнению автора «Истины», является источником прогресса, который контролирует и направляет чувства, вследствие чего человек развивается. «В человеке есть много чувств и устремлений, определяющих его внутренний и внешний облик, образ жизни, способ обустройства земли и пользования ее плодами, а также заставляющих радоваться тому, что он умеет, печалиться своим утратам и стремиться к совершенству. Поэтому мы видим, что каждый человек стремится к свободе и независимости, защите своих прав, приобретению того, в чем он нуждается; он стремится превосходить других» [5, с. 206]. Но стремление людей к свободе и независимости привело к появлению философов разных направлений, придерживающихся противоположных взглядов, в связи с чем появились и разные нововведения в ортодоксальном исламе.
Если человек непрерывно отдает служению вере, своим убеждениям, как и служению светским делам, все свои внешние и внутренние силы, свой разум, мысль, воображение, то под влиянием разума человек все чаще находится в плену своего воображения, когда пытается понять непознаваемое человеческой мыслью. Поскольку у воображения бесконечное множество путей и пространство его безгранично, то каждый народ, каждое племя создали отличающиеся друг от друга духовные, религиозные направления, что породило противоречия и во врожденной религии. «Каждый народ, каждая отдельная группа объявили истинными свои убеждения, назвав их религией и провозгласив себя носителями Божественного Откровения. Из-за этого ислам, когда-то бывший простой, естественной, проникнутой духом Божественной религией, сделался сложным, искусственным, основанным на человеческом воображении [5, с. 212]. Вследствие этого среди людей возникли раздоры и противоречия, человечество разделилось на племена, которые начали между собой непримиримую вражду, из-за чего нарушили нормы и обычаи цивилизованной жизни. «И нет ничего удивительного в отказе науки и просвещения от религии, точно так же, как нет ничего удивительного в том, что отдельные люди продвинулись по пути прогресса в той степени, в какой отказались от религии, и в той же степени превзошли низких людей, объявлявших себя истинно религиозными и не умевших делать ничего хорошего, кроме чтения молитв, соблюдения постов и исполнения других религиозных предписаний» [5, с. 212].
Человеку, который позволяет вере контролировать его мысли и чувства, необходимо задуматься о сохранении и безопасности своей жизни. Поэтому «по причине необходимости самозащиты возникла военная наука. Для добывания и приобретения надобных ему вещей появились специалисты и ученые, т.е. инженеры, механики, химики и другие, сделавшие людей независимыми от природы и научившие людей использовать ее законы для своей пользы. Каждая новая возможность пробуждала в человеческой натуре скрытые чувства. И если бы человек не мог с умеренностью пользоваться доставшимися ему силами, он остался бы диким, стоял бы ниже других живых существ и не смог бы выжить на Земле. Мировая история свидетельствует, что каждую нацию, выходящую из дикости на арену цивилизации, вела за собой вера, и она показывала ей верный путь» [5, с. 208].
Но по происшествию времени многие забыли об этом и отдалились от религии. То, что они отрицают в ней, было внесено еще их предками. «Поэтому есть нечто более удивительное, – утверждает Г. Буби, – а именно то, что эти представители наук и просвещения, не исследуя истины, изложенные в вере, полагая ее выдумкой, являющейся препятствием на пути человеческого прогресса, принимаются отрицать все религии» [5, с. 213].
Продолжающаяся вражда между религией и светским обществом привела к отчуждению прогрессивно мыслящих людей от веры. «Мы видим своими глазами, – пишет Г. Буби, – что у народов, достигших больших успехов, многовековая вражда к религии в итоге привела лишь к двум явлениям. Первое – это избавление человека от выдумок, скрывавшихся под именем «религия»; второе – приобщение к здравому и верному пути познания, основанному на разуме и опыте. Конечно, эти народы считали данные явления противоречащими религии. Однако путь, который прошли эти народы, соответствует требованиям Божественной и естественной религии, т.е. ислама, хотя они об этом и не подозревали… Следовательно, путь, именуемый этими народами «путем отрицания религии» и «научным путем», является собственно путем ислама» [5, с. 215].
Они, сами не подозревая, последовав внутреннему голосу, достигли того, к чему стремились. «Образованные люди, считая себя нерелигиозными и немусульманами, следуя по пути ислама, достигли вершин благоденствия и сделали нас своими невольниками и слугами. Мы же, находясь в плену своих фантазий, называемых «религией», являемся мишенью для насмешек людей ученых и образованных, находимся под их властью и купаемся в собственном невежестве» [5, с. 216].
Продолжение следует.
Заведующий кафдрой таарского язык аи национальной культуры РИИ Гимазова Р. А.