Именно поэтому в исламе всегда пропагандировалось понятие ихляс (кстати, заимствованное И. Кантом в его знаменитом категорическом императиве) – это когда добро вершится без расчета, только ради Аллаха. Многим понятен поверхностный смысл этой категории, но не все заглядывали в его глубину. Поэтому многие невежды полагали и полагают по сей день, что праведная жизнь ради рая – это хорошо. «Что ж в этом хорошего, – протестовали мусульманские мистики и аскеты, – ведь попытка заслужить рай это все та же логика торгашества». Ты мне, я – Тебе. Величайшая праведница ислама Рабиа аль-Адави, будучи сторонницей подобных взглядов, прославилась своей знаменитой молитвой: «Господи, если я возжелаю рай, лиши меня рая. Если я устрашусь ада, ввергни меня в ад. Мне это неважно. Главное – чтобы Ты был мною доволен!». Ад и рай – это сотворенное (махлюк). А настоящий верующий стремится только к Творцу (халик) и только Его страшится. Возлежание рая (или избегание ада) отличается от обычного мирского торгашества лишь более отдаленными сроками и утонченным характером сделки.
Именно поэтому Пророк учил своих сподвижников:
- В рай войдут лишь по милости Аллаха.
- Даже ты? – спросила Аиша.
- Даже я – ответил он.
Все дело в том, что Абсолют нельзя обусловить. На то Он и Абсолют. Все наши усилия по Его обретению ничего не гарантируют. И в этом смысле мы все равны. Человек может сделать 10 шагов, а может пройти и 100 километров навстречу к Абсолюту. Но перед ликом Вечности и 10 шагов, и 100 километров все равно остаются равноничтожными. Поэтому в определенном смысле наше движение к Богу не приближает нас к Нему. Ведь Бога нельзя купить. Рай нельзя заслужить. Ибо для этого нет адекватной цены. Но если человек откажется от торгашества, если человек перестанет что-то ждать взамен, если он просто сдастся в объятия безызвестности – тотально, без оговорок и без компромиссов, то парадоксальным образом Абсолют обрушивается на него. Человек избирается и по милости Божьей обретает Рай. Хотя никаких гарантий нет.
Возникает вопрос: нужно ли тогда вторить добро? Нужно. И оно может и не быть торгашеством. Но об этом в следующий раз.
