Исламские новости
15 Февраля 2024
Танец и неповиновение: дабке как символ стойкости палестинцев
Ритмы этого танца утверждают культурную самобытность палестинцев, которые заявляют о своем существовании в условиях системного угнетения.
«В условиях израильского вторжения и стирания палестинского пространства, времени и присутствия сохранение традиций коренных народов, таких как дабке, решительно противостоит лишению самобытности. Фольклор – это сопротивление. Оторванные от своей «родной почвы» палестинская идентичность, история и нация должны быть сохранены, воплощены в жизнь через него», – писал профессор и исследователь глобального развития Дэвид А. Макдональд в своей книге «Мой голос – мое оружие. Музыка, национализм и поэтика палестинского сопротивления» (My Voice Is My Weapon Music, Nationalism and the Poetics of Palestinian Resistance).
Дабке – это древний танец родом из Леванта, укоренившийся в сердце и душе палестинского народа и выходящий за рамки простого художественного выражения, являясь решительным актом неповиновения оккупации. С каждым его ритмичным топотом и синхронными движениями палестинцы восстанавливают свою культурную самобытность, заявляя о своем существовании и стойкости в условиях системного угнетения, одновременно разжигая пламя сопротивления. Его ритмы находят отклик у прошлых и нынешних поколений, подтверждая их связь со своей землей.
Слово «дабке» происходит от арабского глагола «дабака», который обозначает «топанье ногами». Однако истоки этого танца восходят к древним ханаанским ритуалам плодородия. В те далекие дни танец возник как способ почтить землю, прогнать злых духов и сохранить нежные ростки новой жизни во время смены сезонов и пробуждения земли. Это был танец благоговения, прославления изобилия природы и молитвы за обильный урожай.
«Укоренение в земле перекликается с палестинским культурным понятием сумуд («непоколебимость», особенно в контексте удержания или привязанности к своей земле), главной темой в идеологии коренного населения Палестины и политики сопротивления. В сфере перформанса эта идеология обычно выражается и воплощается в дабке, народном танце, который благодаря сложным шагам, прыжкам и топанью (устанавливающим подчеркнутый контакт с землей) стал маркером палестинского национализма, способом выражения идентичности и принадлежности, а также выдающимся источником современной хореографии на Западном берегу», – пишет педагог по танцам, исследователь и лектор доктор Ходел Офир в книге «Переснятый и переосмысленный: танец, палестинские женщины и освоение городских пространств» (Rerooted and Reimagined: Dance, Palestinian Women, and the Reclamation of Urban Spaces).
Со временем, по мере того как Левант распадался на разные национальные государства, каждое из которых развивало свои собственные диалекты и культурные вариации, появились разные вариации дабке. Все они имеют свои названия. Среди палестинцев наиболее популярны именуемые аш-шамалия и аш-шаравия.
Аль-шамалийей руководит опытный лоувих, танцор, обладающий исключительной ловкостью и владеющий искусством импровизации. Участники танца берутся за руки и выстраиваются полукругом, двигаясь в гармонии. Начинает звучать музыка, соло на миджвизе или аргуле, сопровождаемое чарующим пением. С каждым ударом танцоры сплетают свои шаги, их тела становятся инструментами выражения радости. Аш-шаравийя, танец, предназначенный только для мужчин, излучает силу. При каждом топоте земля дрожит под их ногами, отражая стойкость народа, перенесшего множество испытаний и невзгод.
Чарующие мелодии дабке воплощаются в жизнь богатым ансамблем традиционных инструментов. Уд, струнный щипковый инструмент, издает глубокое и мягкое звучание, его струны резонируют с душой танца. Миджвиз, двойная тростниковая флейта, и его двоюродный брат минджайра очаровывают своими завораживающими мелодиями. Ритмичное сердцебиение табла, маленького ручного барабана, отдается эхом в телах танцоров, в то время как дафф, бубен, украшенный металлическими дисками, придает музыке мерцающий оттенок. Аргул с его характерными трубами и шубабех, деревянный духовой инструмент древнего происхождения, дополняют этот оркестр.
В начале XX века палестинские феллахи, или фермеры, пели песни, занимаясь такими повседневными делами, как рыбалка, выпас скота, сбор урожая, изготовление оливкового масла. Заджалины, странствующие рассказчики и музыканты, покоряли слушателей своими эпическими историями. Популярные песни принимали различные формы, самая популярная из которых – далона.
В своей книге «Палестинская арабская музыка: традиция макама на практике» (‘Palestinian Arab Music: A Maqam Tradition in Practice) ученые Рут Кац и Далия Коэн пишут: «Очень распространена классификация песен в соответствии с типом дабке, к которому они принадлежат. Песни, принадлежащие к жанру дабке, имеют свои черты и даже поджанры... Тема почти всех песен дабке – любовь».
В условиях оккупации палестинская музыка начала служить отражением палестинского опыта, перекликаясь с темами борьбы, стремления к миру и глубокой любви к земле Палестины. «Зариф ат-тул» – одна из самых популярных палестинских песен современности, корни которой уходят вглубь нескольких десятилетий. Она призывает палестинцев не покидать свою родину:
О, красивый и высокий, остановись и позволь мне сказать тебе,
Ты стремишься за границу, но твоя страна лучше для тебя.
Я боюсь, что ты останешься там,
И будешь обнимать других, забыв обо мне.
Во времена Британского мандата 1930-х годов и позже после Накбы в 1948 году палестинская народная музыка и танцы были политизированы, превратившись в инструменты культурного сопротивления, борющиеся против присвоения их Израилем.
В книге «Танец и политическое доверие: присвоение дабке» (Dance and Political Credibility: The Appropriation of Dabkeh) новозеландский ученый и специалист в области междисциплинарного образования Николас Роу, который жил в оккупированной Палестине в 2000-2008 годах, объясняет: «В то время, когда дабке помогал устанавливать и легитимизировать культурную идентичность Израиля во всем мире, признание этого танца достоянием коренного населения Палестины начало исчезать из исследований по искусствоведению. В статьях1950-х годов, посвященных танцам, начинают обсуждать «богатый» и «яркий» вклад вновь прибывших йеменских евреев и лишь вскользь упоминают смутное влияние более «однообразного арабского» дабке».
В ответ на вызовы, связанные с израильской оккупацией, и угрозой культурного уничтожения, как в Палестине, так и за ее пределами начали появляться танцевальные труппы, призванные сохранять и продвигать традиции дабке. Эти труппы стали проводниками для поддержания жизни танца, воспитания нового поколения танцоров и распространения знаний о палестинской культуре в глобальном масштабе. Они служили хранителями богатого наследия танца, передавая замысловатые движения и ритмы и следя за тем, чтобы пламя дабке продолжало ярко гореть.
«Эти танцевальные выступления стали отражением изгнанного и оккупированного общества, которое не пыталось реконструировать воображаемое прошлое, а вместо этого поддерживало актуальность своего разнообразного культурного наследия. Центральным элементом этой цели было поддержание сплоченности местных сообществ перед лицом внешних попыток дезавуировать население», – пишет Николас Роу в книге «Пост-сальважизм: хореография и ее недовольство на оккупированных палестинских территориях» (Post-Salvagism: Choreography and Its Discontents in the Occupied Palestinian Territories).
Благодаря своим выступлениям и сотрудничеству эти танцевальные труппы стали культурными послами Палестины, показывая стойкость ее народа. Они использовали свое мастерство, чтобы преодолеть границы, бросить вызов стереотипам и способствовать глубокому пониманию борьбы палестинского народа и его неизменной приверженности своей культурной самобытности.
В книге «Роль дабке для беженцев в диаспоре как популяризатора палестино-сирийского нематериального наследия» (The role of Dabkeh for Refugees in Diaspora as a promoter of Palestinian-Syrian intangible heritage) палестинская исследовательница и основательница Центра балета Рамаллы Ширин Зиаде пишет: «В процессе перемещения людей возникают сложности и путаница, варьирующие от потери крова, собственного пространства и зоны комфорта до лишения вообще всего и потери близких (Тейлор, 2009). Более того, все это начинает казаться процессом, который никогда не заканчивается. Поэтому для беженцев могут быть сложными вопросы идентичности, необходимости создать прошлое, к которому они могли бы принадлежать, и вырванных с корнем чувств в настоящем. Представление нематериального культурного наследия, такого как дабке, – это способ сохранить прошлое и важный элемент в восстановлении и сохранении самобытности палестинцев».
В Аргентине, где нашли приют тысячи палестинских беженцев, в 2018 году был открыт палестинский культурный центр «Джабаль аз-Зайтун», призванный сохранить наследие этого народа, включая дабке. Он был создан при поддержке и руководстве посла Палестины в Буэнос-Айресе Хусни Абдель Вахеда. «Джабаль аз-Зайтун» служит центром палестинской культуры, особое внимание уделяя дабке. На своих выступлениях танцоры не просто демонстрируют традиционный танец, но и стремятся донести до зрителей глубокое послание.
«Дабке – это наш способ выразить протест против оккупации и захвата палестинской земли Израилем. [...] Мы должны распространять наши традиции, музыку, танцы, историю, культуру и одежду, несмотря на негативную пропаганду против нас. Я хочу увидеть свою родину свободной, чтобы однажды посетить землю моего деда в Бейт-Джале», – говорит Криситан Абугаттас, основатель «Джабаль аз-Зайтун» в интервью Middle East Monitor.
Сегодня дабке является живым выражением палестинской культуры, яркой нитью, которая пронизывает ткань повседневной жизни в Палестине и диаспоре. Он неизменно присутствует на свадьбах, где жених и невеста празднуют союз двух душ и продолжение традиций. Он оживляет фестивали и праздники, на которых палестинцы собираются вместе, чтобы почтить свою общую историю и выразить национальную гордость.
Палестинский фольклорный танцор Фарес Фарадж проводит уроки дабке детям в Манчестере. Он рассказывает своим юным ученикам о древней традиции: «Развлекаться, конечно, важно, но дабке – это также форма культурного сопротивления тому, что происходит у нас дома. Сопротивление – это долг, и дабке – это проявление того, как мы [палестинцы] боремся за выживание, против цензуры и устанавливаем культурное взаимопонимание и взаимоуважение».
Дабке – это свидетельство силы искусства и культуры в сохранении наследия и укреплении стойкости. Он показывает, что и в условиях систематического уничтожения и лишения идентичности палестинский народ старается придерживаться своих обычаев, выступая против их присвоения сионистскими колонизаторами.
Автор: Фадила Халид
Источник: https://cairoscene.com
Перевод Гульсарии Ахметзяновой специально для Исламского портала
